Послесловие

Если вы помните, в конце ноября прошлого года в Ивановском музыкальном театре прошла премьера балета "Иуда" в постановке заслуженной артистки России Людмилы Лакомской. Авторами идеи выступили Станислав Ефимов и Дмитрий Лапшов. Спектакль вызвал неоднозначные оценки, некоторые из них мы обнародовали перед читателями в номере "Рабочего края" за 12 января нынешнего года. Однако, предоставив газетную площадь для полемических высказываний, в том числе и для высказываний священнослужителя, никак не ожидали, что в скором времени со стороны руководства музыкального театра последует решение о снятии балета из репертуара.

В мире иллюзий и неиллюзий

За последнее время в редакцию неоднократно обращались ивановцы (причём не все из них - балетоманы и театралы), не сумевшие, по их словам, получить в кассе театра вразумительный ответ на вопрос, когда же можно будет увидеть балет "Иуда".

Напомним в двух словах, о чём шла полемика на страницах газеты. Отдавая себе отчёт в том, что мы увидели интересную балетную постановку (после нескольких лет молчания авторского балета, родившегося когда-то с приходом в театр балетмейстера Валентины Лисовской), многие зрители и рецензенты всерьёз озаботились проблемой идеи спектакля. Да, поле для полемики есть, да ещё какое, но отказывать балету в праве на существование только потому, что полемика имеет место быть? Это как-то не укладывалось в сознании... Неужели все люди, принимавшие участие в рождении балета или сказавшие в его защиту слово, автоматически оказывались поклонниками бесовщины? Никому, наверное, не хочется в будущем гореть в геенне огненной, но не попытаться разобраться в причинах театрального конфликта мы не могли.

Я нахожусь в состоянии раздвоения. С одной стороны, уже излагала свою точку зрения на спектакль ранее: не всё можно "потрогать руками", тем более - вещи сакральные, не всё можно перенести на сцену. Нельзя трактовать канонические тексты в меру своего понимания, выхватывая из контекста лишь те положения, которые близки твоей авторской концепции. Это, так сказать, вершины горние: каждый ответит перед Господом за всё, что сделал, ответит за свою душу. Но нельзя отрицать и того, что люди, взявшись за подобную тему, сделали это не от лености душевной, не от скуки умственной, а потому, что - ищут... И как человек, уважающий и любящий людей ищущих, уважающий и любящий искусство театра и наш театр в частности, я не могу не думать о вещах земных: что чувствуют сегодня участники балетной постановки. Она была заявлена как экспериментальная, учебная, рождалась на чистом энтузиазме и в свободное от основной работы время, и на пути её рождения было немало камней преткновения. Но если балет всё же вышел на сцену, считают ребята, значит, это был промысел Божий. (Есть и контраргумент: тот же промысел усматривается и в том, что его сняли...).

Мой учитель в течение многих лет, выдающийся отечественный театральный критик, (а также драматург, писатель, энциклопедист и истинный интеллигент) Александр Свободин говорил нам на семинарах театральных критиков: "Конфликт в театре - это вопрос истории театра. Вас же, живущих сегодня, должен интересовать лишь художественный процесс, художественный результат". Простите, Александр Петрович (если вы слышите меня там, на горних вершинах), что не всегда удаётся следовать вашему мудрому совету оставаться в стороне от конфликта, хотя никогда до конца невозможно понять его скрытых от постороннего взгляда пружин и мотивов.

По причинам объективным долгое время не удавалось встретиться с новым директором музыкального театра Валентиной Спиридоновой. ("Добро" на постановку балета было получено ещё при прежнем директоре - Вере Ильяшенко). Однако к моменту встречи Валентина Васильевна уже настолько, судя по всему, устала от домогательств журналистов, что была в ответе коротка: вопрос о снятии балета из репертуара решён (решение принято советом главных специалистов), говорить больше не о чем, а если есть ещё вопросы, то надо обратиться в комитет (с недавних пор - управление) по культуре и искусству...

Однако, как выяснилось, в управлении узнали о решении снять спектакль только после того, как оно, решение, было принято внутри театра...

Самый больной на сегодня вопрос, на мой взгляд, заключается в том, будет ли у группы энтузиастов балетного цеха театра (а в него входят Л.Лакомская, многие солисты и артисты балета) возможность в дальнейшем реализовать свои творческие устремления, предлагать темы для постановок - сверх тех, которые будет осуществлять новый главный балетмейстер Наталья Базилевская? Валентина Васильевна ответила однозначно: "Конечно, будет, мы рассматриваем любые творческие предложения...".

Но часть коллектива деморализована, у кого-то опускаются руки, кто-то подумывает о смене места работы (комментарий директора театра: "Мы не можем работать в зависимости от чьих-то настроений"). И дело тут, на мой взгляд, не в личных амбициях или, во всяком случае, не только в них. Найдётся ли в нынешних условиях место творческой инициативе Людмилы Лакомской, обладательницы премий имени народного артиста СССР Л.В. Раскатова и "Триумф", когда-то блестяще выступившей на Дягилевском фестивале в Перми, занимавшейся в Школе современного танца в Новосибирске и имеющей соответствующие сертификаты, прекрасно танцевавшей во многих балетах, где проявила себя не только как балерина, но и глубокая драматическая актриса (вспомните хотя бы её Эдит Пиаф!).

Мне могут возразить: танцевать - это одно, а ставить балеты - совсем другое. Однако и прежде - до "Иуды" - постановочной работой Людмила Лакомская занималась, с 1994 года. И весьма успешно. Например, только в "Бременских музыкантах", спектакле, ныне идущем с успехом на сцене театра она поставила двенадцать номеров.

Предположение, что вмешательство газеты, какой бы "раскраски" она ни была, какого бы направления ни придерживалась, способно как-то повлиять на ситуацию в творческом коллективе - иллюзия почти на сто процентов. Неиллюзией может оказаться лишь здравый смысл во взаимоотношениях людей, связанных единым творческим процессом.

Татьяна ПОЛОСИНА

"Иуда": "наш" и "не наш"

Церковное прилежание в любом случае должно заслуживать уважения само по себе - изнутри прихода и извне. Но не более того. Вопрос веры и неверия не столь прост. Глубоко ошибочно представление, будто вера и религиозность - это одно и то же. Чаще всего это очень разные, полярные явления как по сути, так и по внешнему их выражению. Поэтому, сколь бы ни усердствовал в ритуалах обделённый благодатью веры человек, он от этого не лишается своего атеизма - атеизма чаще всего воинствующего, разрушающего и поучающего свысока.

Вера начинается с принятия объективности Божьего мира, принятия безусловного. Поэтому всякое сочинительство, подправление и переделка увиденного и услышанного, а особенно лжесвидетельство - не что иное, как демонстрация активного неверия. К сожалению, это часто принято называть "ревностью по вере". Жаль, что ультраатеизм, прикрывающийся "катехизическим" антуражем, сумел завоевать такой "высокий комплимент", который, в сущности, тоже ложь.

После просмотра балета "Иуда" мне пришлось услышать от "верующих" (кавычки, надеюсь, понятны) о спектакле такое: там поют непристойные антихристианские песни (это в балете-то!), распинают Христа, а зрители хлопают; главное лицо представления - Сатана, сидящий на престоле и дающий указания, и многое-многое другое в этом же духе. Ничего подобного в спектакле нет, но интересно то, что сочиняли такое люди и не видевшие, и видевшие балет. Если бы действительно была логично и честно продуманная аргументация, не надо было бы слишком "по-своему" "видеть" то, чего не видел. Тем более что "цыганский телефон", он же сплетня, - всегда грех, для христианина позорный.

Для смиренного и вдумчивого прихожанина само по себе ясно, почему образ Спасителя или Богоматери не может появляться ни на экране, ни на сцене. Здесь и заканчивается система доказательств. Можно попытаться разъяснить именно этот - самый важный и бесспорный "пункт преткновения" между театралами и верующими. Добавлять что-либо ещё бессмысленно, если не понять первоосновы - религиозного неприятия интерпретационного отношения к священному тексту.

"Иуда" не оскорбил чувств верующих, он сделал их печальнее из-за осознания собственной вины. А вина эта - "ничегонеделание" на ниве христианского просвещения во "внешнем мире". Не миссионерства и проповедничества, а пропаганды ликбеза - элементарно необходимых знаний религиозного обихода, с которыми проще и доступнее честно жить и творить.

Могут ли понять далёкие от молитвы и поста люди неприемлемость игры в Высшее, если они с 1988 года видят по ЦТ (и в общинах!) художественные фильмы о Христе по великим праздникам? Могут ли они отличить "Детскую Библию" - переделку сакрального текста - от сектантских переизданий Евангелия, скомбинированных из четырёх Благовестий в одно, с комиксами и фотографиями размалёванных девиц? Могут ли они отличить богодухновенное слово правды от просто доброго и справедливого по "средней" мерке?

Не могут. И не должны. Потому что сделано всё, чтобы было именно так.

Балет "Иуда" - первая по-настоящему серьёзная попытка Ивановского музыкального театра поставить нечто действительно достойное обязательного человеческого внимания. Обращение к христианским началам через образ опосредования - Иуду - знак верного пути и залог сценической правды, к сожалению, резко подпорченной внедрением фигуры Христа. Грустно, что столь неподъёмный, честный и состоявшийся труд, построенный на добром энтузиазме и квинтэссенции талантов авторского коллектива, отвергнут, отброшен и оболган.

Если быть правдивым до конца, то необходимо отметить одну важную деталь. Впервые на сцене сатанинский арсенал играет свою однозначную, работающую на чёрный образ роль. Это ставшие привычными по шоу и концертам светоэффекты, дымы, мигания, непристойные телодвижения, сочинённые по одной примитивной схеме. Впервые это дежурное зло, внедрённое СМИ под видом "знака времени" или "джентльменского набора" в сознание людей, подано как зло. Возможно, постановщики об этом и не думали. Но так получилось с Божией помощью. Может, в основном из-за этого и закрыли спектакль. Ведь он объективно противостоит развращающей душу и плоть мерзости магических и псевдомагических действий и состояний, так примелькавшихся и полюбившихся публике, запутавшейся в гипнотических - "доброзлых" или "злодобрых" - пространствах.

Не хочется уподобляться сильным мира сего, десятилетия назад перекраивавшим уже живые произведения литературы и театрального искусства. Но сказать необходимо: убрав со сцены плоть Христа, можно оставить там его явное присутствие. Это будет художественно сильнее, религиозно точнее и по-человечески порядочнее по отношению к представителям любых конфессий, верующим, неверующим и "верующим".

Хочется, чтобы этот тяжёлый удар по артистам и постановщикам балета не закончился их психологическим срывом, а стал первым шагом к доброму и очень нужному начинанию, которое уже состоялось. Пусть у авторов хватит сил на минимальные по объёму, но серьёзные по смыслу изменения. Тогда балет обретёт свою настоящую первую жизнь.

Юрий ЕРМИЛОВ

("Рабочий Край", 23 марта 2002 г.)

Ссылки по теме:
И почему же Иуда предал Иисуса?
Всё ли можно потрогать руками?
Снова распинают Христа!
Несколько вопросов к самому себе