На фотографиях Иваново-Вознесенска начала XX века узнать некоторые места центра города довольно сложно. После сноса церковных сооружений город преобразился. Свято место иногда бывает пусто - в полной мере проект Дома советов на нынешней площади Революции в 1930-е годы реализовать так и не удалось. У меня удивление вызывают не радикальные меры, принятые местными властями при реконструкции города, а то, что, несмотря на них, некоторые храмы в центре города сохранились до наших дней.

Полтора десятилетия назад в качестве телевизионной заставки, представлявшей наш город в рубрике "Прогноз погоды" Первого канала, использовалась фотография Введенской ("красной") церкви. Тогда из-за голодовки четырёх прихожанок эта достопримечательность Иванова получила, без преувеличения, мировую известность, стала визуальным символом города, потеснив служившие в этом качестве советские монументы.

Однако насколько репрезентативны дореволюционные архитектурные сооружения в качестве символов Иванова? Думаю, что вопрос этот непростой. У города за порой весьма бурную, но не очень долгую историю сформировался кластер стереотипных образов-мифов, хорошо известный не только горожанам. Это русский и красный Манчестер, "город красных ткачей", "кузница пролетарских кадров", "третья пролетарская столица", "столица текстильного края", "родина первого Совета" и, наконец, "город невест". Перечень даёт понять, что "первый старый город" для Иванова - это не храмы и даже не особняки фабрикантов, а краснокирпичные корпуса текстильных и смежных производств.

Старые сооружения в аутентичном виде не могут выглядеть как новые, и руинизированность, таким образом, естественный атрибут древности. Всё прочее - новодел, или в лучшем случае результат реставрации объекта, подгонки его под первоначальный (или один из предыдущих) вид. Могу констатировать, что в Иванове есть всё - и руины, и отреставрированные здания, и новодел. Куда же без него в наше время!

Ивановские древности рассыпаны по всему центру города, где-то в большей, где-то в меньшей степени концентрации. Способность притягивать к себе взоры увеличивается пропорционально степени инородности или невыразительности окружения. Порой даже ординарная застройка, как, например, на улице 10 Августа или Московской, способна привлечь праздное внимание путешественника. Проезжая по улице Марии Рябининой, нельзя не обратить внимание на псевдоготический особняк бывшей усадьбы Дюрингера, построенный из бетонного кирпича в 1914 году по проекту архитектора Снурилова. Изрядно запущенный вид придает зданию вполне романтический облик, привлекающий фотографов. Только вот жильцам можно искренне посочувствовать - там жить нельзя. Соседний же некогда изумительной красоты неоклассический дом Соколова по улице III Интернационала, 37/28, для проезжающих мимо остаётся незамеченным. Может быть, и к лучшему, так как без слёз на него не посмотришь - от былого великолепия остались лишь слабые следы.

Сохранившиеся в регионе до наших дней образцы гражданского, церковного и индустриального зодчества дореволюционных (и последующих) лет подробно описаны в фундаментальном трёхтомном справочнике "Свод памятников архитектуры и монументального искусства России". Правда, он мало доступен, да и ориентирован на довольно узкий круг читателей. Берусь утверждать, что многие названия и местонахождение ивановских древностей неизвестны большинству горожан. Ещё на слуху Куражовские ряды, Зубковский двор, Соковский мост, дом Дюрингера и, конечно, музей Бурылина. А вот где находилась "до исторического материализма" гостиница "Центральные номера" Шахова, смогут сказать далеко не все учащиеся и выпускники школы № 30, расположенной почти напротив. Как раз со школьной скамьи имеет смысл знакомить юных горожан с тем, что их окружает, что они видят (или не видят), перемещаясь по городу. В своё время ивановский краевед Александр Михайлович Тихомиров на страницах "Рабочего края" скрупулёзно описал дом за домом многие ивановские улицы. Его бы знания да в широкие, желательно не очень великовозрастные, массы.

Некоторые примечательные сооружения находятся не на виду, скрыты от посторонних глаз. Например, бывшая усадьба Маракушева на улице Батурина. Но есть и противоположный пример - Щудровская палатка открылась взорам из-за отступившего деревянного забора только в годы перестройки. У меня она ассоциируется с псковскими белокаменными древностями - Поганкиными палатами, церковью Василия на Горке и многими другими. Наверняка у кого-то имеются и альтернативные варианты. Как уже отмечал "Рабочий край", эта малая крупица ивановского зодчества XVII века, с одной стороны чудом сохранившаяся до наших дней, а с другой - являющаяся по гамбургскому счёту новоделом, требует соответствующей оправы, которую могли бы придумать наши ландшафтные дизайнеры. Пока же лично мне очень хотелось бы оградить здание от граффитчиков, которым как будто не хватает в городе удручающе серых бетонных заборов. И ещё явно не хватает хорошего вкуса.